пронизанной косыми солнечными лучами – они пробивались сквозь густые сосновые лапы. На девушке была простая белая футболка и белые же шортики, открывающие красивые загорелые ноги. Её длинные светлые волосы небрежно рассыпались по плечам. Белецкий почувствовал, как ёкнуло сердце.

Судя по всему, Галинка не ожидала увидеть никого иного, кроме матери. Она явно искала глазами тётю Ксану – ну, а кто ещё мог к ней сюда приехать?.. Равнодушно скользнув взглядом по Александру, она продолжала недоумённо и настороженно озираться по сторонам, и вдруг замерла. Резко обернувшись, она невольно ахнула и впилась в него взглядом, боясь даже моргнуть, чтобы видение не исчезло.

– Это я, я, тебе не показалось, – посмеиваясь, подтвердил Белецкий, чувствуя, как его душа мгновенно наполняется счастьем. Галинка продолжала стоять как вкопанная и смотреть на него, держась за щёки ладонями.

– Ты что, даже меня не обнимешь? – спросил он, продолжая улыбаться. Она опомнилась и побежала к нему, но внезапно остановилась всего в одном шаге, словно наткнувшись на невидимую преграду.

– Но… что вы тут делаете? – растерянно произнесла она. – И как меня нашли?

– Кто ищет, тот всегда найдёт, – туманно отозвался он. – А ты что же, не рада меня видеть?

– Ну, что вы, Александр Владимирович… – она вспыхнула от смущения. – И всё-таки… зачем вы здесь?

Он вдруг испугался сказать ей правду – что приехал только ради неё одной. Может быть, смущало присутствие охранника, который, разинув рот, откровенно прислушивался к их диалогу.

– Вот, решил немного оздоровиться… Заодно и тебя повидать, – пояснил Белецкий, махнув рукой. – Где же ещё приводить здоровье в порядок, как не в Крыму, правда?

– Правда, – если Галинка и была немного разочарована тем, что она – не единственная причина его визита в эти края, то виду не подала.

– Ну, дай же тебя обнять, – попросил он, уже и сам начиная смущаться. Она с готовностью прижалась к его груди и замерла, боясь даже дышать. Александр осторожно погладил её по шелковистым волосам и спросил:

– Ты очень сильно занята сейчас?

Галинка виновато кивнула:

– Да, у меня программа до самого вечера расписана… Я только часов в восемь освобожусь. После ужина у нас нет никаких мероприятий, кроме дискотеки… там я уже буду не нужна.

– Что ж, так даже лучше. Давай встретимся вечером? Сходим куда-нибудь, погуляем на набережной или ещё где… Я сам, собственно, пока не в курсе, что тут есть посмотреть. Можешь даже не ужинать – поедим в городе.

– Хорошо, – не раздумывая, быстро согласилась Галинка. – Я освобожусь и сама к вам приеду. В какой гостинице вы остановились?

Белецкий повернулся к охраннику, который моментально уткнулся носом в свой сканворд, делая вид, что он тут ни при делах.

– Послушай, друг, какая у вас в городе самая лучшая гостиница?

– Лучшая? – толстяк почесал в затылке. – Ну… наверное, «Остров сокровищ». Там интерьер крутой, пиратский. Это на Симферопольской улице.

– Отлично. Значит, я остановлюсь именно в «Острове сокровищ» на Симферопольской, – подытожил Белецкий.

– То есть… вы сразу же отправились ко мне, не заезжая в гостиницу? – боясь поверить, робко уточнила Галинка.

– Сразу к тебе, – с улыбкой подтвердил он.

Она покраснела от удовольствия и счастливо улыбнулась ему в ответ:

– Так значит, ждите меня в восемь часов!

– Может, мне самому следует за тобой приехать?

– Нет-нет… – покачала она головой. – Не стоит мотаться туда-сюда. Я вас найду, не сомневайтесь. А сейчас мне правда пора.

– Ну, тогда до вечера?

– До вечера, Александр Владимирович, – одарив его напоследок ласковым взглядом, она поспешила обратно в санаторий.

Набережная, названная в честь писателя Максима Горького, оказалась красивейшим и атмосферным местом – уютным, с поистине южным колоритом.

Она и с наступлением темноты была полна туристов. Здесь вовсю кипела жизнь: отдыхающих завлекали рестораны и клубы, манили теннисные столы, аттракционы, сувенирные магазинчики, а также знаменитые крымские вина, благоухающие ароматом местного винограда. Правда, Галинка сказала, что набережная расцвела не так давно – её отреставрировали к юбилею Евпатории в начале нулевых, об этом тогда писали во всех крымских газетах. Городу исполнилось две с половиной тысячи лет, и километровую набережную украсили изящными светлыми ротондами, ни одна из которых не была похожа на другую и имела оригинальный дизайн. Ротонды служили смотровыми площадками – с них открывался великолепный вид на Чёрное море. А в самом начале набережной была воздвигнута скульптура мужественного героя из античных мифов – Геракла, возле которого тоже постоянно бурлила толпа; все гости города жаждали сфотографироваться с этим негласным стражем побережья.

Александр с Галинкой расположились за столиком одного из ресторанов с живой музыкой. На эстраде надрывался молоденький певец в старомодном костюме. Парень очень старался, выводя немного наивные, но трогательные строчки под не слишком замысловатую мелодию:

– С морем и солнцем навеки повенчана,

В кружеве белом из пены-фаты,

Ты – как невеста, как юная женщина,

О, Евпатория, город мечты!

Видимо, это был местный хит: пока Белецкий со своей спутницей ожидали заказ, парень успел несколько раз исполнить песню на бис.

– В узеньких улочках время затеряно,

Бродит там эхо ушедших веков…

Сколько мне лет жизни этой отмеряно —

Столько с тобой разделить я готов!

При этих словах Александр внезапно накрыл Галинкину ладонь своей, заставив девушку в очередной раз покраснеть. Впрочем, в его присутствии она регулярно вспыхивала, точно маков цвет – ему даже не нужно было делать ничего особенного.

– Здесь мило, правда? – спросила Галинка дрогнувшим голосом, изо всех сил притворяясь, что это обстоятельство – её рука в его руке – нисколько не мешает вести оживлённый диалог. Белецкий, нарочно поддразнивая девушку, не отвечал, продолжая держать её за руку, и пристально смотрел ей в глаза, лишь в правом уголке его рта пряталась невидимая смешинка. Галинка нервничала и ёрзала на стуле, не отнимая, тем не менее, своей ладони. Наконец, Белецкий рассмеялся и сам отпустил её.

– Это ты милая, – ответил он. – Так забавно смущаешься.

– Я… кажусь вам дурой, да? – проговорила она нерешительно. – Полной идиоткой?

Он изумлённо поднял брови.

– Ну, что ты! Совсем нет. Ты – само очарование. Мне с тобой очень хорошо и спокойно, Галюша.

Не зная, что на это ответить, она схватила свой бокал и залпом осушила. Белецкий, посмеиваясь, подлил ей ещё вина из бутылки.

– Вот напьюсь, – заявила Галинка с отчаянной храбростью, – и начну творить глупости… Не жалуйтесь потом.

– Я только об этом и мечтаю, – отозвался он со всей серьёзностью. – Чтобы ты, наконец, расслабилась и вела себя так, как того хочет твоё сердце. А сейчас ты, по-моему, слишком напряжена. Словно боишься меня.

– Не боюсь… –